Повестка глобального исламского дискурса в период 1399–1435 г. х. / 1979–2014 гг. формируется под воздействием как эндогенных, так и экзогенных факторов. Трансформация социальных, политических, религиозных детерминант, изменения в интерпретации локальной и глобальной истории заставили переосмыслить целый ряд доктрин и стратегий, доминировавших в мировом теоретическом пространстве и социально-политических практиках. Глубокий анализ реализации теории модерна и доктрины секуляризма поставил вопрос о нахождении адекватного интерпретационного инструментария в выявлении сегодняшних тенденций мировой истории. В исламском интеллектуальном пространстве ответом на изменения глобального миропорядка стал поиск модели «исламской модерности». Осмысление глобальных вызовов способствовало эволюции исламской духовно-правовой традиции, обеспечив ей возврат в публичное пространство в эпоху постсекулярности в обновленном качестве, без излишней сакрализации символического капитала ислама. На этой основе сформировался т.?н. «новый ислам», представляющий новые подходы к вопросам самоидентификации, политического лидерства и гендера и пр.

The agenda of the global Islamic discourse of the 15th century of hijra (third quarter of the 20th – early 21st century) is formed under the influence of both endogenous and exogenous factors. The transformation of social, political, and religious determinants, as well as changes in the interpretation of local and global history, caused a rethinking of a number of doctrines and strategies that dominated the world's theoretical space and socio-political practices. An in-depth analysis of the realization of the theory of modernity and the doctrine of secularism raised the question of finding adequate interpretation tools in highlighting the current tendencies of world history. The search for a model of “Islamic modernity” in the Islamic intellectual space is a responce to the changes in the global world order. Understanding global challenges has contributed to the evolution of an Islamic spiritual and legal tradition ensuring its return to the public space in the era of post-secularism in a renewed quality, without excessive sacralizing the symbolic capital of Islam. On this basis, the so-called “New Islam” has taken shape representing new approaches to the issues of self-identification, political leadership, gender, etc.